ТВОРОГОВ О. В.
О. В. ТВОРОГОВ.
Т. является одним из активных исследователей «Слова о полку Игореве». В его работах ставятся актуальные вопросы изучения памятника, прежде всего вопросы о его подлинности, лит. форме, языке, стиле, текстол. особенностях, отношении к др. произведениям Древней Руси: О воскрешении некоторых неоправданных предположений О. Сенковского (Изв. АН СССР. ОЛЯ, 1963, т. 22, вып. 5, с. 432—434), «Сокол трех мытей» в Повести об Акире Премудром (в кн.: Вопр. теории и истории языка: Сб. статей, посвящ. памяти Б. А. Ларина / Отв. ред. Н. А. Мещерский. Л.: Изд-во ЛГУ, 1969, с. 111—114), По поводу статьи А. А. Зимина «Спорные вопросы текстологии „Задонщины“» (РЛ, 1967, № 1, с. 105—121, совм. с Р. Дмитриевой и Л. Дмитриевым), Тюркизмы в древнерусском языке (в кн.: Филология и история тюркских народов: Тез. докл. тюркол. конф. в Ленинграде 7—10 июня 1967 г. Л.: Наука, 1967, с. 37—38), «Слово о полку Игореве» и «Задонщина» (в кн.: «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла: К вопросу о времени написания «Слова». М. — Л.: Наука, 1966, с. 292—343), [Примечания к тексту «Слова»] (в кн.: Слово о полку Игореве. — 2-е изд. Л.: Сов. писатель, 1967, с. 461—529 (Б-ка поэта. Больш. сер.), Мова «Слова о полку Игореве»: Підсумки і завдання вивчення (Мовознавство, Киïв, 1975, № 6, с. 3—11), Некоторые принципиальные вопросы изучения «Слова о полку Игореве» (РЛ, 1977, № 4, с. 88—102), О некоторых задачах изучения «Слова о полку Игореве» (Изв. АН СССР. СЛЯ, 1975, т. 34, № 4, с. 299—303), К вопросу о датировке мусин-пушкинского сборника со «Словом о полку Игореве» (в кн.: «Слово о полку Игореве» и памятники древнерусской литературы. — ТОДРЛ. Л.: Наука, 1976, т. 31, с. 137—164), «Слово о полку Игореве» в советской филологической науке: 1968—1977 (РЛ, 1978, № 4, с. 177—185), Первоочередные задачи (РЛ, 1985, № 9, с. 144—146), Об истолковании «темных мест» в тексте «Слова о полку Игореве» (РЛ, 1985, № 4, с. 29—45).
В числе задач изучения «Слова» Т. ставит прежде всего создание науч. перевода с подробными комментариями, исправлением орфографии изд. 1800; он указывает, что «текст „Слова“ в издании Мусина-Пушкина передан с гораздо большими отклонениями от оригинала, чем это предполагалось ранее. Мы получаем теперь возможность иначе понимать и объяснять отдельные необычные или казавшиеся ошибочными написания первого издания, в большой степени соотносить текст издания с реконструируемыми на основании современного палеографического опыта написаниями подлинной рукописи» (О некоторых задачах изучения «Слова о полку Игореве». — Изв. АН СССР. СЛЯ, 1975, т. 34, № 4, с. 300).
Далее Т. отмечает: «Другой важнейшей задачей остается создание подробного описания грамматического строя „Слова о полку Игореве“, которое должно учитывать возможные ошибки при передаче текста издателями и опираться на современные представления о морфологической системе древнерусского языка во всех ее противоречиях и вариациях» (с. 301). При этом Т. обращает внимание на то, что язык «Слова» должен изучаться на фоне языка
216
всех др.-рус. произведений, в т. ч. и тех, которые находились в одном сборнике с ним. Лингв. работа над «Словом» должна тесным образом увязываться с результатами текстол. исследования памятника, реконструкции акцентологич. особенностей и вообще всех толкований текста «Слова» в разных аспектах.
Т. указывает на то, что в наст. время ощущается острая необходимость создания полной библиографии «Слова», построенной на строго науч. принципах.
Одной из главных проблем в исследованиях Т. является проблема науч. доказательства подлинности «Слова» в связи с продолжающимися попытками скептиков подорвать доверие к величайшему др.-рус. памятнику. В этом отношении исключительно важны положения и выводы, содержащиеся в крупном исслед. Т. «„Слово о полку Игореве“ и „Задонщина“», построенном на тщательном анализе истории создания текстов сопоставляемых произведений. В самом начале этой работы Т. говорит: «Хорошо известный факт, что „Слово о полку Игореве“ и „Задонщину“ сближают десятки общих или сходных чтений, говорит о несомненной связи этих памятников и открывает возможность их соотносительной датировки.
Но что может являться надежным критерием для определения первичности одного из произведений, как отличить подражание от образца?
Для решения этого вопроса плодотворными, на наш взгляд, могут явиться наблюдения над результатами „инерции подражания“, т. е. языковыми, композиционными и стилистическими несообразностями вторичного текста, порожденными механическим перенесением в него лексических или стилистических элементов текста-образца. Вторичность одного из произведений не следует постулировать заранее: она должна явиться выводом из ряда сопоставлений параллельных чтений» (в кн.: «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла: К вопросу о времени написания «Слова» / Ред. Д. С. Лихачев и Л. А. Дмитриев. М. — Л.: Наука, 1966, с. 292).
Т. еще раз показал, что «Задонщина» является вторичным по отношению к «Слову» памятником, причем она имеет подражательный характер, а индивидуальные черты автора «Задонщины» также служат свидетельством первичности «Слова». По этому поводу он говорит: «Различия „Задонщины“ и „Слова“ по составу (т. е. наличие в каждом из произведений эпизодов, исторических реалий и описаний, отсутствующих в другом), казалось бы, совершенно естественно объясняются различием самих исторических событий, которым эти произведения посвящены. Однако рассмотрение „индивидуального“, т. е. не имеющего параллелей в другом произведении, говорит и о чисто литературных, стилистических различиях „Задонщины“ и „Слова о полку Игореве“» (с. 342). Т. установил, что арсенал собств. стилист. приемов автора «Задонщины» гораздо беднее арсенала автора «Слова» (с. 343).
Большое значение Т. придает вопросу истолкования текста «Слова»; в ходе многолетней работы он сделал один из лучших переводов памятника. Начало перевода, осуществленного Т., имеет следующий вид:
«Не пристало ли нам, братья, начать старыми словами ратных повестей о походе Игоревом, Игоря Святославича? Начаться же этой песне по былям нашего времени, а не по обычаю Боянову.
Ведь Боян вещий, если кому хотел песнь слагать, то растекался мыслию по древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаками, ибо помнил, говорят, прежних времен усобицы».
Перевод «Слова» он строит на основе строгого филол. изучения соврем. учеными, не допуская произвольного понимания «темных мест» и не упрощая образной системы оригинала.
Т. осуществил также перевод Летописной повести о походе Игоря Святославича на половцев в 1185 году (в кн.: Слово о полку Игореве. Л.: Сов. писатель, 1985, с. 415—422. Б-ка поэта. Больш. сер.).
Лит.: Головенченко Ф. М., 1963, с. 7—9; Mazon A. Тмутороканский блъванъ. — RÉSL. Paris, 1964, p. 91—92; Лихачев Д. С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени. Л.: Худож. лит., 1978, с. 277—287.
Смотреть больше слов в «Кратком энциклопедическом словаре по "Слову о полку Игореве"»